Подготовка кораблей надводной эскадры.
На
Черноморском флоте был сформирован отряд надводных кораблей в составе крейсера
«Михаил Кутузов» и двух ракетных эсминцев пр. 57-бис «Гневный» и «Бойкий» с
запасом 32 крылатых ракет типа КСЩ. Говорили, что в Атлантике планируется
встреча этого отряда с кораблями Северного и Балтийского флотов. И далее
Объединенная эскадра должна была следовать к берегам Кубы. Подготовка отряда
проводилась очень тщательно, как техническая, так и боевая. Корабли прошли
докование, проверки всех видов полей, полный курс боевой подготовки. В
командование отрядом вступил вице-адмирал К. Н. Васильев (от Северного флота).
Последним экзаменом была проверка максимального хода. Все три корабля в строю
фронта одновременно начали движение с развитием самого полного хода — 32 узла.
И крейсер пр. 68бис обогнал два новейших миноносца. Готовность отряда на выход
была полная. На контрольный выход отряда вышел сам командующий Черноморским
флотом адмирал Чурсин Серафим Евгеньевич и плавал с кораблями трое суток. Флагманским
кораблем эскадры надводных кораблей был определен крейсер Черноморского флота
«Михаил Кутузов». Заместитель командира
крейсера «Михаил Кутузов» в 1961-1965гг., капитан 1 ранга в отставке Александр
Николаевич Авилов вспоминает: «Наш
крейсер в 62-м году перешел на новую штатную структуру. Очень много должностей
было сокращено, значительное число механизмов и вооружения законсервировано.
Летом, где-то в июне 62-го, экипажу была поставлена задача расконсервироваться,
сдать необходимый комплекс задач, ввести корабль в состав первой линии, принять
личный состав с тем, чтобы крейсер был полностью укомплектован.
Задачи выполнили
полностью и в срок экипажем, в значительной степени заново сформированным, —
людей собирали со всего флота — из Поти, Николаева, Измаила, не говоря уже о
Севастополе. Труднее всего было выслужившим установленный срок службы, а их
было более 400 матросов и старшин, — были отменены не только отпуска офицерам, но
и задержано увольнение старослужащих в запас, как потом выяснилось, на три
месяца. Всего же экипаж составлял около 1200 человек. Сами понимаете, явление
неординарное... В общем, было ясно всем, что корабль готовится к выполнению
важных и ответственных задач.
Отмечу сразу: никаких
документов на этот счет нет, да и не было, ибо ничего не писалось и не
фиксировалось — все происходившее было, образно говоря, под грифом
"совершенно секретно". О том, к чему мы в действительности
готовились, в принципе, все догадывались — сама военно-политическая обстановка
была тревожной, но официально задачи экипажу никто не ставил и целей подготовки
не объявлял.
Выполнение задачи
зависело от ряда факторов, но, на мой взгляд, одним из определяющих успех
условием была слаженная работа руководящего "треугольника" —
командира, старпома и замполита. Это могу сказать однозначно. Наш командир
капитан 1 ранга Владимир Матвеевич Леоненков был яркой, творческой личностью,
опытным моряком, требовательным и заботливым начальником. Его надежным
помощником являлся старший помощник Анатолий Иванович Мищенко — энергичный
человек, образец в военно-морской службе, которой был предан "до мозга
костей". Они личным примером отношения к делу увлекали за собой
подчиненных.
Много времени и сил
подготовке корабля отдавали офицеры и мичманы, в том числе пришедшие с других
кораблей. К примеру, не покладая рук, работал командир башни Сергей Карлин,
служивший до этого на КР "Куйбышев". За месяц-полтора он, по сути,
создал коллектив, ввел в строй законсервированную баш-ню главного калибра. В
общем, сидели день и ночь, а перечислить фамилии, в адрес кого хотелось бы
высказать теплые слова, невозможно — работали все. На корабле разместилось
руководство, как планировалось, надводной эскадры, направляющейся в Карибское
море. Начальником политотдела некоторое время был В. Маньков — наш
"штатный" начпо, а потом пришел Николай Павлович Батуров,
впоследствии ставший первым заместителем начальника политуправления Северного
флота.
Вскоре из Москвы
прибыли командир соединения вице-адмирал Васильев и начальник политотдела
контр-адмирал Анатолий Кузьмич Носков, которые стали руководить подготовкой к
походу крейсера и двух эсминцев. Их прибытие не афишировалось, жили они
непосредственно на корабле. Конечно, это привносило некоторую
"специфику" в работу — не редкостью было, в том числе и вечером,
посещение начальниками кубриков, боевых постов. Так что им обстановка на
корабле была известна досконально.
После расконсервации
началась отработка корабля, а затем задач в объеме соединения, причем в очень
сжатые сроки. Кульминации подготовка к походу достигла к концу августа
— началу сентября. В
этот период помимо флотских специалистов из Москвы на крейсере непрерывно
кто-то еще находился, в основ-ном из Генерального штаба. Судя по информации, мы
должны были взять на борт "специальный груз", для чего они и
проводили соответствующую работу по своим планам.
Где-то к исходу
второго месяца подготовки мы, в принципе, были готовы идти в море. К этому
моменту полностью отработали экипаж к действиям в различной обстановке, в том
числе к решению задач десантирования, для чего было получено все необходимое —
оружие, боекомплект, каски и т.д. В общем, ждали команду, которую исполнить
могли в кратчайший срок. Тогда уже было понятно, что нам предписано идти на
Кубу, хотя, опять же, никто это-го не говорил открыто.
Прошло еще буквально
две недели и... задачу похода с нас сняли...
Когда провожали
увольняемых в запас — в те времена отправлялись специальные эшелоны — раздался
клич: "Командира качать! Ура командиру!". Что самое интересное и,
на-верное, показательное, — в ходе этих напряженных месяцев не было каких-либо
проявлений, как сейчас говорят, неуставных взаимоотношений.
Мне кажется, что здесь свою роль сыграли два фактора. Во-первых, сам напряженный ритм боевой деятельности и, во-вторых, конкретная воспитательная работа на всех уровнях — от командира корабля до командира отделения. Старослужащие увлеченно, я бы сказал, даже с "фирменным" "кутузовским" задором готовили корабль к дальнему походу, боролись за первые места в развернутом соцсоревновании, "вылизывали" свои боевые посты и заведования. И хотя в океанское плавание им не довелось сходить, их труд не пропал. Главное, экипаж понял: мы — можем! Да что там экипаж — весь флот следил за нашей подготовкой.»
Готовящийся на Балтийском флоте отряд судов также были в готовности к походу, и только что прошли ремонт. Крейсер «Свердлов» БФ с 24.12.1960г. по 14.7.1961г. прошел в Ленинграде капитальный ремонт. Эсминцы пр.56 которые выделял Северный флот «Скромный» и «Сведущий» в сентябре 1960г. завершили капитальный ремонт и модернизацию. На кораблях было усилено противолодочное вооружение. Они вошли в состав 170-й отдельной бригады эсминцев. 17 июля 1962г. эсминец «Сведущий» посетили министр обороны СССР маршал Р.Малиновский и Главком ВМФ С.Горшков.
25 сентября был отменен поход надводных кораблей и вспомогательных судов СФ, ЧФ и БФ на Кубу. Причина была проста. Послать надводные корабли без прикрытия с воздуха было нельзя. Обеспечить же его не представлялось возможным. Большие надежды возлагались на построенный с помощью СССР в Конакри (Гвинея) аэродром, который мог принимать самые тяжелые самолеты. Но когда в 1962г. разразился карибский кризис правительство Секу Туре лишило нас возможности летать на Кубу через Гвинею и не дало разрешения садиться в его стране нашим самолетам, которые нуждались в заправке по пути за океан. Нам отказали, ссылаясь на то, что «по техническим условиям» советский самолет не может быть принят на новом аэродроме, хотя технические условия аэродрома лучше знали советские специалисты чем правительство Гвинеи. Все было просто, американцы купили лояльность гвинейского руководства. В 1962г. Гвинея получила американскую «помощь» в размере 16 млн. долл. Так что без авиационного прикрытия эскадра была практически беззащитна. При авиационной атаке, по расчетам, время «жизни» этих кораблей — от 18 до 29 минут. К сожалению, этот расчет был верен. Наши надводные корабли не могли отразить воздушный налет. Служивший тогда на эсминце «Гневный» командиром БЧ-2 И.В.Касатонов говорил что: «Своими 57-мм зенитными установками, по расчетам, мы могли за бой сбить всего... полсамолета противника.»
Единственными надводными кораблями, перебазированными на Кубу, была 26 бригада ракетных катеров в составе двенадцати ракетных катеров пр. 183Р (по классификации НАТО Комар) с ракетами П-15. Это количество, видимо, определялось тем, что такое количество катеров было изготовлено промышленностью и передано флоту на момент принятия решения. Все мероприятия по их перебазированию проводились в глубочайшей тайне. Так командующий ЧФ лично приезжал в 41 бригаду ракетных катеров ЧФ, устно ставил задачи и лично контролировал ход выполнения. Нечто подобное было и на Балтике.
Восемь балтийских РКА в августе 1962г. были перевезены на Кубу на вышедших из балтийских портов сухогрузах «Севастополь» 2 катера, «Лесозаводск» видимо 4 катера и «Аткарск» видимо 2 катера. Черноморцы прибыли позднее. 29 августа из Севастополя вышел сухогруз «Академик Лебедев» он вез 4 катера и ракеты П-15 к ним, из состава ЧФ. На нем же находилось руководство сформированной для базирования на Кубе бригады ракетных катеров, начальником эшелона был командир бригады капитан 1 ранга Е.Г.Шкутов. Прибыли на Кубу 14 сентября.
Все прибывавшие на Кубу катера разгружались в Гаване. Дело в том, что РКА водоизмещением около 70 т снять с борта судна можно только с помощью крана грузоподъемностью не менее 100 т, а такого крана в восточных портах Кубы не было. В Гаване его тоже не было. Спуск осуществлялся сложным и небезопасным способом двумя кранами, один из которых был паровой плавучий, а второй – электрический наземный. Так как спуск катера должен осуществляться при ровном киле, совмещение скоростей работы кранов, разных по характеристикам возможностям, было не простой задачей. Руководство всеми работами по спуску катеров на воду осуществляли кубинцы. Сделали они это виртуозно. Все работы выполнялись ночью. Также под покровом ночи катера, спущенные на воду, уходили из Гаваны в бухту Мариель, которая находилась западнее Гаваны в 10-12 милях.
Штаб бригады был сформирован на базе штаба Севастопольской отдельной бригады ракетных катеров. Командир бригады ракетных катеров капитан 1 ранга Евгений Германович Шкутов, начальник штаба бригады — капитан 2 ранга Евгений Иванович Маливинский, заместитель командира бригады по политической части – начальник политотдела бригады – капитан 2 ранга Нечай Арсений Михайлович, помощник начальника штаба бригады – капитан 3 ранга И.Подопригора.
Бригада была разделена на две неравные части. Балтийский дивизион в составе восьми катеров, возглавляемый капитаном 3 ранга А. М. Трошко, планировалось разместить в бухте Мариель под Гаваной, а Черноморский дивизион в составе четырех единиц возглавляемый капитаном 3 ранга Б.Сафронова — в бухте Банес на восточной оконечности Кубы в зоне военно-морской базы США Гуантанамо.