Операция «Кама». 1 часть

               Как говорилось выше первой к восточной оконечности Кубы 29 августа вышла ПЛ проекта 611 «Б-75» (к-2р. Н.И.Натненков) Следовали скрытно, на четвертый день вошли в зону противолодочной обороны НАТО. Шли, уклоняясь от самолетов радиолокационного дозо­ра, которые регулярно появлялись в воздухе, в основном под РПД и на просторы Атлантики вышли благополучно. Пересекли Атлантику, достигли севера США, затем пошли на юг, прижимаясь к самой кромке трехмильной зоне территориальных вод восточного побережья США. При этом убедились, что никаких акустических станций на восточном побережье Аме­рики, видимо, нет, в противном случае субмарину быстро бы обнаружили. 11 сентября на лодку пришла радиограмма, в ко­торой сообщалось, что Вооруженные Силы СССР приведены в повышенную боевую готовность, а экипажу приказано быть в надлежащей боевой готовнос­ти, причем разрешалось применять оружие (на борту было 22 торпе­ды) в случае прямого нападения ко­раблей США или НАТО. Вечером того же дня, находясь в подводном положении, как и положе­но было по канонам тех лет, провели митинг личного состава с трансляцией по всему кораблю, на котором коман­дир ПЛ кратко изложил содержание заявления ТАСС и радиограммы ко­мандования, разъяснил, что обстанов­ка осложняется и не исключено при­менение против нас оружия, к чему мы должны быть готовы, чтобы отразить любое нападение. В резолюции ми­тинга, принятой единогласно, моряки, ес­тественно, одобрили принятые прави­тельством меры и выразили готов­ность выполнить любой приказ коман­дования. Миновав Флориду и Багамские острова, в конце сентября «Б-75» прибыла в конечную точку маршрута – Наветренный пролив, через который на Кубу следовали советские суда. Командир подлодки капитан 1 ранга в отставке Николай Иванович Натненков вспоминал: «Лодка должна была также вести разведку и регулярно докладывать в Москву о перемещениях американского флота. Для того, чтобы не демаски­ровать лодку, я по-прежнему использовал тактику маневрирования вблизи берега или прятался под торговыми судами - советскими или чужими, что во множестве курсировали на нашей позиции. Благоприятствовали и погод­ные условия. Часто шли тропические дожди. Они давали возможность эки­пажу освежиться. Б-75 всплывала, и по несколько человек я выпускал на мостик, чтобы они приняли «душ», так как люди из-за духоты и влажности гнили в отсеках. Не спасал от болячек даже спирт, которым военврач Вуенич протирал тела моряков. Попали мы и в эпицентр урагана «Флора»: аме­риканские корабли им сдуло с моря, убрались и самолеты.  Но и нам при­шлось поштормовать. Волнение ощущалось даже на стометровой глубине. У нас выбило из креплений спасательный буй, а потом и совсем оторвало. Я боялся, что тем самым выдал себя. Но американцы, судя по всему, не обна­ружили буй, или его волнами и ветром унесло далеко от нас.» Всего в Саргассовом море за вре­мя службы сменили четыре пози­ции. Однажды ночью в условиях нуле­вой видимости, идя в надводном положении, чуть не столкнулись с кораблем США, который находился в дрей­фе, как и мы, сохраняя скрытность. Срочно погрузились на предельную глубину (боевые смены были к этому времени отработаны) и пошли проти­володочным зигзагом. Вахтенный аку­стик доложил, что корабль дал ход и его локаторы начали работать. Более двух часов он пытался обнаружить нас, но безрезультатно. Мы слышали его акустические посылки, которые нас не выявляли.

                 1 октября в поход вышли четыре подводные лодки 69 БПЛ – «Б-4», «Б-36», «Б-59» и «Б-130». Причем они одними из первых получили каждая по одной новой ядерной торпеде с АСБЗО которые заменили бывшие до этого на вооружении ядерные торпеды Т-5. На лодках находились почти все флагманские специалисты. Командир бригады В.Н. Агафонов был на «Б-4», на ней же шел и флагманский связист капитан 3 ранга Куликов, на «Б-59» начальник штаба В.А. Архипов и флагманский врач майор Дедков. На «Б-36» - заместитель командира бригады по электромеханической части капитан 2 ранга Любимов, а на «Б-130» заместитель командира бригады по политической части капитан 2 ранга Смирнов, флагманский штурман капитан 3 ранга Любичев и флагманский специалист по радиотехническим системам капитан 3 ранга Сенин. Отойдя от борта плавбазы «Дмитрий Галкин», бригада как соединение фактически перестала существовать. Действуя по единому плану, четыре субмарины шли тем не менее самостоятельно. Лодкам запре­щалось поддерживать связь между собой. Согласно приказу лодки должны были скрытно следовать в Мариэль средней скоростью в 10 узлов: днем идти в подводном положении и под РДП, а ночью - под РДП и в надводном положении. Каждый командир обя­зан был сообщать о прохождении кораблем контрольных точек, назначенных графиком движения. Но приказ этот был невыполним. Действительно скрытный переход мог обеспечиваться средней скоростью всего лишь в 5 уз­лов. В Главном штабе ВМФ, безусловно, знали это. Но перед походом ми­нистр обороны Малиновский сказал Горшкову, что «операцию необходимо провести скрытно и стремительно». Вот почему операторы ГШ «подкорректировали» сред­нюю скорость перехода.

Командовавший тогда «Б-36» капитан 2 ранга Алексей Федосеевич Дубивко вспоминал: «Нам здорово повезло с погодой. Октябрь в Атлантике - время штормов, сплошная низкая облачность. Значит, для противолодочной авиации погода неблагоприятная. И на самом деле, натовские самолеты появлялись редко. Обнаружив их, мы успевали заблаговременно погружаться. На мой взгляд, имелось и еще одно важное обстоятельство, сыгравшее нам на руку. Следуя надводной скоростью в 12 и более узлов, мы заморочили голову противнику, поскольку действовали во­преки всяческим правилам. Похоже, зная о времени нашего выхода, натовцы рассчитывали наше местоположение, беря за основу скорость в 4-5 узлов.  Поэтому массированное развертывание противолодочных сил на рубежах Нордкап — остров Медвежий, Исландия - Фареры, Азорские остро­ва — Ньюфаундленд осуществлялось с опозданием, когда мы уже успевали их проскочить.» Все это не позволило ВМС НАТО на протяжении перехода обнаружить наши подводные лодки.

                 Но скоростной ход и неблагоприятная погода которая позволяла уклоняться от противолодочных сил имели для лодок и негативные последствия. На «Б-130» от беспрерывных ударов волн сорвало почти все леерные стойки, и они бились о борт, создавая помехи собственной гидроакустической станции. На «Б-36» волнами сорвало крышку в кормовом отсеке. Сразу же стало опасно погружаться на глубину более 70 метров.. на «Б-59» полетела наружная захлопка дизеля. С дизелями мучались все без исключения. Чрезмерная нагрузка на них из-за ускоренного графика движения привела к тому, что два дизеля целыми сутками работали на полный ход, а на третьем в это время шел непрерывный ремонт аппаратуры, которая то и дело ломались от большой вибрации на волне.

                 Ситуация вокруг Кубы обострялась. 13 октября американцы констатировали повышенную активность советских подводных лодок в Атлантике и начали приводить в боевую готовность свои противолодочные силы на этом направлении. 14 октября американцы получили сведения о присутствии на Кубе стратегического ядерного оружия СССР, о чем 16 октября было доложено президенту Кеннеди. В ходе обсуждения мер, дальнейшего противодействия доставки советских ракет на Кубу обсуждалась идея блокады острова. При этом Роберт Кеннеди констатировал, что для действенности мер блокады США окажется перед необходимостью топить советские транспортные суда и подводные лодки. А 20 октября ЦРУ предположило, что подводные лодки могут использоваться для транспортировки на остров ядерных боеголовок для ракет. 18 октября в Западной Атлантике американцами был обнаружен танкер «Терек» который шел для обеспечения действий подводных лодок, в частности он в 450 милях  севернее Азорских островов он через четыре дня заправил топливом «Б-75». Бывший тогда заместителем командира по политической части «Б-75» капитан 1 ранга в отставке П.Коптяев вспоминал: «В третьей декаде октября получи­ли радиограмму о том, что для встре­чи с нами выслан танкер «Терек», от которого мы должны получить все не­обходимое для продолжения автоном­ного плавания. Конечно, такое извес­тие никого не обрадовало. Люди уже порядком устали, жара в отсеках и по­стоянное напряжение всех измотали, возвращения ждали с нетерпением, но приказ не обсуждается. Командир ПЛ поставил перед офицерами задачу убедить своих подчиненных, что про­дления нашего пребывания в Атланти­ке требует обстановка, что нам оказа­но высокое доверие - выполнить за­дачу государственной важности. И та­кая работа с матросами и старшинами была проведена, в результате - ни од­ной жалобы, ни малейшего проявле­ния недовольства.

   В ночь на 22 октября, находясь в подводном положении, обнаруживаем шум винтов корабля, шедшего курсом, которым должен был идти танкер «Те­рек». Убедившись в этом, мы всплыли и сблизились с ним, но швартоваться из-за сильного волнения не пришлось: топливо принимали по шлангу, про­дукты, почту и все прочее - по канатам.

   Перед рассветом вахтенный ра­диометрист доложил о работе само­летной РЛС. Вскоре над нами оказал­ся самолет США «U-2», в кабине которого хорошо был виден летчик, оде­тый в красный комбинезон. Он кру­жился над нами на предельно низкой высоте и, скорее всего, вызывал по радио корабли, указывая при этом на­ши координаты. Мы торопились, а ког­да закончили прием всего положенно­го, поблагодарили экипаж «Терека», погрузились на рабочую глубину и по­шли сначала курсом 180 градусов, по­том курсом 90 градусов.

   Всплыли в темное время, в начале ночи. Офицеры группы связи, входя­щие в наш экипаж, доложили коман­диру, что командование флота США требует от своих кораблей во что бы то ни стало найти советскую подвод­ную лодку. Однако выполнить приказ своего командования американцы так и не смогли, хотя мы продолжали на­блюдать за обстановкой и были все в той же боевой готовности. Личный со­став находился в приподнятом наст­роении, так как все без исключения получили письма от родных и друзей, читали почти свежие газеты, делились друг с другом радостями и новостями.

   На следующий день мы получили радиограмму, в которой нам было приказано следовать в базу.

   Как и в начале похода, нам опять пришлось уклоняться от встречных су­дов и боевых кораблей НАТО, от само­летов радиолокационного дозора. Опять было много погружений, опять шли под РДП, иногда объявляли бое­вые тревоги. Наконец, зашли в свои воды, а 10 ноября 1962 г. в 16.00 Б-75 вошла в Кольский залив и через час-полтора ошвартовалась к пирсу в Ека­терининской гавани г. Полярного.»

                 В середине октября 1962г. помимо танкера «Терек», еще одно судно находящееся в Атлантике привлекло пристальное внимание американских разведывательных служб. Этим судном был траулер «Шквал» (Shkval) который по американским данным являлся разведывательным судном, осуществляя радио- и радиотехническую разведку. Кроме того теперь «Шквал» (Shkval) американцами также подозревался в поддержке подводных лодок идущих на Кубу, в то же самое время он собирал сведения о американских судах в этом районе. 22 октября в 22.12  пост прослушивания УНБ США перехватил сообщение от советского траулера «Шквал» (Shkval) который как предполагали был около подводной лодки, на грузовое судно «Alantika». Сообщение посланное с траулера на «Alantika» предназначалось  для ретрансляции в  Мурманск, порт приписки субмарин. И хотя американцы оказались неспособны прочитать зашифрованное сообщение, американским операторам удалось установить их примерное местоположение. Так «Шквал» (Shkval) находился в нескольких сотнях миль к югу от Бермудских островов, а «Alantika» находился приблизительно в 150 милях от East Coast, около Филадельфии.

                 22 октября президент Джон Кеннеди, выступая по телевидению, объявил о введение строжайшего карантина Кубы с целью недопущения на остров советского наступательного оружия.

                 23 октября командиры лодок получили радиограмму от Главного штаба ВМФ, где говорилось о возможности провокаций против Кубы и наших Вооруженных Сил. Главком приказал занять позиции на расстоянии 300 миль восточнее Багамских островов. До этого экипажи подлодок мало что знали о страстях, кипев ших по обе стороны океана. Главный штаб не давал никаких ясных ориентировок. Вместо них - телеграммы о необходимости усиления политработы с экипажами и предупреждения о достойном поведении» моряков по прибытии на Кубу. Выручали корабельные группы радиоразведки, о работе которых командиры  и по сей день говорят неизменной теплотой и благодарностью. Они перехватывали не только открытые сообщения американских кораблей и самолетов, но и передачи коммерческих радиостанций. Но не успели лодки миновать Бермудские острова и войти в Саргассово море, как эфир замолк. То есть прекратились переговоры между американскими кораблями и самолетами по открытым каналам связи. Испытывая информационный голод, командиры поручали группам радиоперехвата слушать «вражий берег». Из них установили что президент Кеннеди обьявил блокаду Кубы и предупредил граждан о возможности ядерного конфликта с Советским Союзом.

                 24 октября в 10.00 режим морской блокады был установлен. Утром находившегося в Москве президента американской корпорации «Вустингхаус Инкорпорейшнл» Вильяма И.Кнокса пригласил  советский лидер. Н.С.Хрущев на этой встрече заявил, что остановка и обыск советских торговых судов в открытом море «будет считаться пиратством» и что, «если США поступят таким образом, он прикажет своим подводным лодкам потопить американские военные корабли». И это заявление еще больше накалило обстановку в Вашингтоне. Тем более что в это время Макнамара сообщил, что два советских транспортных корабля «Юрий Гагарин» (Gagarin)и «Комилес» (Komiles) находятся всего в нескольких милях от карантинной линии, по достижению которой они будут остановлены военными кораблями США. Затем, как вспоминал брат президента Роберт Кеннеди, «пришло обеспокоившее всех сообщение военного флота, что между двумя кораблями появилась русская подводная лодка». И как заявил Макнамара это представляет «очень опасную ситуацию» для американских эсминцев. После того, как Макнамара и председатель Объединенного комитета начальников штабов Тэйлор предложили поднять субмарину, передав на нее сигнал на всплытие гидролокатором, а если она не подчиниться, употребить взрывные сигналы. Туда была направлена авианосная противолодочная поисково-ударная группа во главе с авианосцем  «Эссекс». Роберт Кеннеди: «Я думаю, что эти несколько минут стали тяжелым временем для президента. Был ли мир на грани уничтожения? Было ли это нашим грехом? Ошибкой? Можно ли было что-то сделать еще? Или ничего не делать?... Я слышал, как президент сказал:"Можем ли мы избежать этой первой встречи с русской подводной лодкой? Все, только бы не это!"» Кеннеди не хотелось первым нападать на советскую субмарину. Но  Макнамара указал на опасность отсрочки нападения на подлодку и предложил рассмотреть планы чтобы «оказать давление на субмарину, чтоб выдавить ее из этого района угрозой  потенциального разрушения.» Так что флот был готов атаковать лодку в случае, если она не подчиниться требованию о всплытии. Но, к счастью, в 10.25 утра того же дня посыльный принес весть, что советские корабли остановились.

                 Против подводных лодок командование американского флота выдвинуло: три авианосные противолодочные поисково-ударные группы  в составе авианосцев «Эссекс», «Рэндолф» и «Уосп», каждый из которых имел на борту 50-70 самолетов и вертолетов, противолодочный вертолетоносец, более 180 кораблей сопровождения, а также почти 200 самолетов базовой патрульной авиации. К югу от Кубы, в Карибском море, было дополнительно развернуто ударное соединение во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз». К президентской охоте на русских в любой момент готовы были присоединиться авианосец «Индепенденс» и другие корабли.

             Первой 23 октября южнее Бермудских островов с американцами столкнулась «Б-130» (бортовой номер 945), первое время за ней гонялись лишь несколько самолетов ПЛО «Нептун», но после того  как американцы ошибочно посчитали что она сопровождает суда «Гагарин» и «Комилес», против нее был выслан авианосец «Эссекс» с кораблями сопровождения. А на лодке возникли серьезные проблемы со старыми  аккумуляторными батареями. Бывший командир «Б-130» капитан 1 ранга в отставке Николай Александрович Шумков вспоминает: «Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены. Буквально за сутки до нашей схватки с "Эссексом" внезапно затих эфир. Мы почувствовали, что "дело пахнет керосином". От ГК ВМФ получили радиограмму: "Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к использованию". Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на нас обрушились американцы…» В ночь на 25 октября  во время  нахождения лодки в надводном положении на зарядке аккумуляторных батарей все проблемы какие только могли  обрушилось на экипаж. Снова слово Шумкову: «Когда капитан-лейтенант Паршин доложил мне, что вышли из строя все три дизеля, я поначалу не поверил. Но это оказалось правдой. Треснули зубья шестерен приводов передних фронтов левого и правого дизелей, а на среднем поломалась арматура. Докладывает акустик: «Слышу шум винтов!» Причем сразу с четырех направлений. Дал команду на срочное погружение. Едва погрузились на 20 метров - над нашими головами шум винтов, который безо всяких акустических средств услышал каждый член экипажа. Потом раздались взрывы трех глубинных гранат. По международному своду, это сигнал к немедленному всплытию. Одна из гранат взорвалась прямо на палубе Б-130. Стальной корпус зазвенел. Впечатление такое, что нас начали атаковать настоящими глубинными бомбами. А это война!

Уходим на глубину. Как назло, заклинило носовые горизонтальные рули. Теплая забортная вода видно «растопила» смазку и их заклинило. Резко стал расти дифферент на нос. Боцман поставил кормовые рули «на всплытие». И если бы я мог дать приличную подводную скорость, то быстро бы выровнялись. Но севшие аккумуляторы позволяли выжать максимум 2 узла. На глубине 150 метров наконец отвалились носовые рули. И снова ЧП! Мы на глубине 160 метров, а из шестого отсека доклад: «Поступает вода!» Там в трубопроводе охлаждения электромоторов образовалась микротрещина. Вода в систему охлаждения поступает из-за борта. На глубине 160 метров через микротрещину вода врывалась в отсек под большим давлением, образуя клубы густого пара. Еще 2-3 минуты - и вода попала бы на электромоторы. А там - замыкание, пожар и нам крышка. Слава Богу, матрос, который нес вахту в отсеке, оказался находчивым и расторопным. К сожалению, фамилии его не помню. Он перекрыл клапан подачи забортной воды. Пока мы бултыхались на глубине и боролись за свою жизнь, американцы взяли Б-130 в клещи. Эсминцы выстроились над лодкой прямоугольником: по носу - один, два - по бортам, а четвертый - за кормой. Этот последний работает по нам гидроакустической станцией в активном режиме. Все четыре корабля отлично знали наше место. Тогда, в дни Карибского кризиса, американцы стали применять новинку: погружаемые гидроакустические станции. Эти ГАС противолодочные корабли могут опускать на большую глубину, за слой температурного скачка, и таким образом обнаруживать подводные лодки с большей эффективностью, чем обычные. Особливо, если противник находится в таком жалком состоянии, как наша Б-130». И все-таки «Б-130» удалось оторваться, лодка на полутораузловой скорости стала совершать циркуляцию, то есть побежала по кругу. Во время этого маневра кильватерная струя «Б-130» как бы «смазала» эхосигналы ГАС американских кораблей. И они потеряли след субмарины, взявшей курс прямо к берегам США. Шумков: «От преследования мы оторвались, но забот у нас не убавилось. Механики починили средний дизель, но заряжать аккумуляторы им в режиме движения под РДП нельзя. Такую зарядку можно сделать только бортовыми дизелями, которые из-за поломки передних фронтов ремонту в походных условиях не подлежали. Хочешь - не хочешь, а нужно всплывать. А это означает, что Б-130 сразу же обнаружат. Памятуя о маневре американского эсминца, который в прошлый раз пронесся над самой рубкой лодки и явно пытался нас «случайно» таранить, я решил дотянуть до рассвета. И не потому, что на людях и смерть красна. Резон был совсем противоположным - хотелось жить: если война не началась, то на глазах своих моряков командиры американских кораблей не решатся нас таранить». Восемь часов лодка ползла в глубине на электромоторах, и только на рассвете всплыла. Ее сразу взяли в коробочку четыре американских эсминца, во главе с эсминцем «Кеплер». В Москве было около девятнадцати часов 26 октября когда всплыла «Б-130», командир сразу дал радиограмму о бедственном положении лодки, дизеля неисправны, батареи разряжены. Радиограмму передавали 17 раз в течение шести часов. Наконец пришел ответ. Главный штаб ВМФ давал указания по организации борьбы за живучесть, передали что к «Б-130» идет спасательное судно «СС-20» - «Памир», с которым лодка встретилась в районе Азорских островов. По мере продвижения лодки на северо-восток американцы покидали лодку, сначала ушел один корабль, потом другой и так далее. Спасателя встретили в одиночестве и с его помощью пошли домой.

            ОГЛАВЛЕНИЕ