Блокада.
В день объявления блокады 22 октября на подходе к портам Кубы находились 9 советских судов; в портах Кубы – 25 наших судов, 37 следовали из Кубы в наши порты. Таким образом, в портах Кубы и на подходе к ней находилось 34 судна. На подходе к зоне уже находилось 22 наших судна. В тот же период Минморфлот СССР был информирован, что зам. министра иностранных дел СССР В.В. Кузнецов ведет переговоры в Вашингтоне с администрацией США о разрешении Карибского кризиса. В этих условиях министр морского флота СССР В.Г. Бакаев предложил руководству страны следующий вариант решения: находящиеся на подходе к Кубе 6 советских судов ввести в кубинские порты, остальные 16 судов, не дошедших до рубежа блокады, возвратить в советские порты. Такое решение было принято, и наши суда получили соответствующее указание.
Среди идущих на Кубу наших кораблей был «Александровск», с грузом ядерных боеголовок, и четыре корабля с ракетами для двух подразделений ракет средней дальности. Особенно волновал Кремль «Александровск», который имел на борту 24 ядерные боеголовки для ракет средней дальности и 44 для крылатых ракет наземного базирования. Москве бы не хотелось, чтобы этот груз попал в руки противника. Заметки, сделанные Хрущевым на заседании политбюро в этот день, свидетельствуют о консенсусе по поводу действий на Кубе: "Четыре подлодки пусть идут, а «Александровску» следует направиться в ближайший порт". Но было слишком поздно предпринимать какие-либо действия относительно остальных судов. Кремль хотел, чтобы четыре судна с ракетами – «Альметьевск» (расположение 22 октября 2700N 6312W), «Николаев», «Дубна» (расположение 22 октября 2206N 7712W) и «Дивногорск» (расположение 22 октября 2300N 7912W) - продолжали движение. Однако во избежание риска столкновения с ВМС США советское руководство решило дать приказ остальным судам, которые "не дошли еще", вернуться в СССР. Решение дать возможность «Александровску» и подводным лодкам прибыть на Кубу было не просто признанием опасности нахождения более 60 термоядерных боеголовок в море вблизи от ВМС США.
23 октября в порт Ла-Исабела теплоход «Александровск» доставил первые головные части ракет «Р-14».
К моменту начала блокады 51-я дивизия была развернута на острове в следующем составе:
Управление дивизии, батальон связи, отдельный инженерно-саперный батальон и четыре ПРТБ — в полном составе;
79-й ракетный полк — в полном составе;
181-й ракетный полк — в полном составе;
664-й ракетный полк — без большей части управления полка и двух батарей транспортировки и заправки;
665-й ракетный полк — часть управления полка, одна стартовая батарея и батарея боевого обеспечения;
666-й ракетный полк — только батарея боевого обеспечения.
Всего в составе дивизии на Кубу прибыло 7956 человек, из них: офицеров — 1404, солдат и сержантов — 6462, служащих СА — 90. Для дивизии успели доставить следующее ракетно-ядерное оружие: 42 ракеты Р-12 (из них 6 учебных); 36 головных частей с ядерными боезарядами для Р-12; 24 головные части с ядерными боезарядами для Р-14.
Ввиду невозможности доставки ракет Р-14 и основной части личного состава 665-го и 666-го ракетных полков из-за морской блокады острова со стороны ВМС США, боевой порядок в составе дивизии занимали в первую очередь 79, 181 и 664-й ракетные полки. На каждый из них выбиралось по два полевых позиционных района (ППР) с размещением управления полка при одном из дивизионов.
Дивизия сосредоточилась и была приведена в боевую готовность на Кубе за 48 суток с момента прибытия первого судна. 27 октября 1962 г. она была способна нанести ракетно-ядерный удар со всех 24 стартовых позиций. Имевшийся боезапас обеспечивал полтора залпа. Правда, по воспоминаниям генерала армии А. Грибкова, «из 36 ракет средней дальности только половина была подготовлена для заправки горючим, окислителем и стыковки с головными частями. Ни одной ракете не вводилось полетное задание».
Передислокация, сосредоточение и приведение 51-й ракетной дивизии в боевую готовность осуществлялось в условиях строгой секретности с принятием всех мер оперативной и тактической маскировки. В результате американцы, совершая разведывательные полеты на различных высотах, выявили сооружения стартовых позиций для ракет средней дальности только 14 октября, а ракеты находились там уже с 9 сентября. Количество ракет, головных частей к ним и места их хранения оставались для вероятного противника неизвестными. Более того, факт доставки на Кубу тактических ядерных боеприпасов разведкой США установлен не был. Группировка советских войск на Кубе оценивалась американскими разведорганами к началу сентября 1962 г. в 4,5 тыс. чел., к 22 октября — в 8—10 тыс. чел., а к ноябрю — в 22 тыс. чел. Таким образом, командованию ГСВК удалось скрытно сосредоточить почти половину войск.
Начало блокады морских подходов к Кубе Министерство морского флота СССР связывало с резко возросшей активностью американских военно-морских сил в наблюдении за советскими судами. Первым из них стало пассажирское судно «Николаевск». В 14.10 московского времени 23 октября к нему приблизился на 100 метров американский эсминец «O'Hare»DDR-889, запросивший, откуда и куда следует корабль. «O'Hare» следовал за ним в течение 4 часов, вплоть до приближения к порту назначения Никара. На судне было 500 пассажиров. В это время командующий вторым американским флотом с авианосца «Индепенденс» (Independence)CVA-62, курсировавшего вблизи Кубы, информировал о происходящем начальника морских операций военно-морских сил США, в том числе сообщая о пассажирском характере судна. Перед установлением блокады 23 октября в море находилось 21 советское судно с грузами для МО Кубы, из них 5 прибыли в кубинские порты в тот же день, а 16 повернули обратно или легли в дрейф до распоряжения.
23 октября поздним вечером в советском посольстве в Вашингтоне встретились Роберт Кеннеди и советский посол А.Добрынин, Кеннеди передал письмо президента о введении режима карантина вокруг Кубы. Прощаясь с послом, Роберт Кеннеди спросил его, какие инструкции имеют капитаны советских судов в связи с объявленным карантином. Добрынин ответил, что всегда существовал приказ не подчиняться незаконным требованиям. На это Кеннеди заявил: «Не знаю, чем все это кончится, ибо мы намерены останавливать ваши суда». «Но это будет актом войны», - сказал Добрынин.
Ответ Хрущева (американское посольство получило этот текст 24 октября в половине двенадцатого ночи по московскому времени): «Вы, господин президент, объявляете не карантин, а выдвигаете ультиматум и угрожаете, что если мы не будем подчиняться Вашим требованиям, то Вы примените силу. Вдумайтесь в то, что Вы говорите! … Действия США в отношении Кубы – это прямой разбой, это, если хотите, безумие вырождающегося империализма… Конечно, мы не будем просто наблюдателями пиратских действий в открытом море. Мы будем тогда вынуждены, со своей стороны, предпринимать меры, которые сочтем нужными и достаточными для того, чтобы оградить свои права». Был там ответ и насчет инструкций капитанам «советское правительство не может дать инструкций капитанам советских судов, следующих на Кубу, соблюдать предписания американских военно-морских сил, блокирующих этот остров. Наши инструкции… строго соблюдать общепринятые нормы плавания в международных водах и ни на шаг не отступать от них.»
23 октября японское информационное агентство привело высказывание Генерального директора ТАСС посещающего Японию: «Если Соединенные Штаты потопят советское судно, будет война». Сообщение ФБР из Нью-Йорка цитировало румынский источник, который сообщал, что советские представители сказали австрийскому министру иностранных дел в Вене, что советские суда будут сопротивляться досмотру, даже с риском быть потопленными. Тем не менее содержание инструкций советским капитанам в августе и октябре 1962г. позволяет судить об определенном изменении характера указаний по мере осложнения обстановки. Если вначале они были более лаконичны – «в случае требования военных кораблей об остановке продолжать идти заданным курсом, не отвечая на запросы», то накануне 24 октября стали более обстоятельными, дополнившись предписанием остановиться в случае предупредительного выстрела и предъявить документы о характере груза; на требование осмотра заявить решительный протест и допустить осмотр, сообщив об этом в Министерство морского флота СССР открытым текстом.
В ответ на действия США, а также их союзников, с 23 октября была повышена боевая готовность ВС СССР и ОВС ОВД.
24 октября до установленного часа блокады в Гавану прибыл теплоход «И.Ползунов» имевший на борту в числе прочих грузов 3200 тонн взрывчатки, а в порт Нуэвитас – танкер «Фестиваль» с 10000 тоннами бензина.
С 10.00 утра 24 октября ВМС США начали проводить полную блокаду. По информации, полученной на центральном командном пункте ВМС, на 10.25 было отмечено снижение скорости и изменение направления движения советских судов, следовавших курсом на Карибское море. Однако, по мнению американских специалистов, советские суда не отказались от своих намерений. Они лишь поджидали подхода подводных лодок, двигавшихся вслед за ними.
24 октября в зону блокады вошел танкер «Винница» ЧМП, имевший на борту 9300 тонн технического масла и керосина. Танкер подвергался непрерывному облету самолетами и вертолетами ВМС США. Донесения с танкера в Москву следовали одно за другим. Таких тревожных радиограмм в течение 24–26 октября было много. Блокада предусматривала, что зона карантина начинается в 500 милях от берегов Кубы. Было принято решение до особого указания судам лечь в дрейф на границе зоны карантина.
24 октября американские корабли готовились перехватить советские суда «Кимовск» («Kimovsk») и «Гагарин» («Gagarin») которые приближались к линии блокады, приблизительное местоположение обоих судов было известно, ими должна была заняться группа с авианосцем «Essex»CVS-9. Другое судно, которое по расчету американцев должно было в конце дня подойти к карантинной линии было «Полтава» («Poltava»), его должны были перехватить крейсера «NewportNews»CA-148, «Canberra»CAG-2 и 4 эсминца.
24 октября повернули обратно шедшие на Кубу сухогрузы «Ургенч» (Urgench), в полдень 23 октября он находился в 500 милях от Гибралтара, в полночь изменил курс и направился назад к Гибралтарскому проливу, «Большевик Суханов» (Bol'ShevikSukhanov) который нес на верхней палубе семь больших контейнеров, американцы предполагали что с самолетами и «Кисловодск» (Kislovodsk).
Утром 25 октября президент Кеннеди отдал приказ не перехватить и не высаживаться на советские суда вне линии карантина, ввиду очевидного желания советского премьер-министра Н.С.Хрущева избежать конфронтации. Лучшим свидетельством этого был факт, что из 16 советских судов, которые находились на пути к Кубе, девять находящихся к востоку от линии карантина остановились и изменили курс, шесть из них были близко к входу в запрещенную зону. Семь находясь дальше на востоке, также полностью изменил курс. Среди них были «Кимовск» и «Полтава» которые должны были вскоре подойти к линии карантина. Советский Союз также запросил, чтобы государственный департамент определил район, где заканчивается карантинная зона.
25 октября, первое советское судно, танкер «Бухарест» с грузом нефти, и пассажирское судно «VolkerfreundSchaft».под флагом ГДР со студентами на борту было перехвачено блокадными отрядами. В течение ночи с 24 на 25 октября американские эсминцы и крейсер «NewportNews» искали советский танкер «Бухарест». По полученному приказу это судно не должно было пройти через линию карантина. Утром в 05.00Q«Essex»CVS-9 вновь установил контакт с «Бухарестом» и перехватил ее в 07.15Q. Эсминец «Gearing» DD-710 послал запросы на советский танкер, тот ответил: "Меня зовут Бухарест. Российское судно из Черного моря, направляюсь на Кубу." Эсминец и танкер обменялись приветствиями, после этого эсминец передал "Доброе утро" на русском языке, а «Бухарест» отвечал: "Доброе утро, спасибо." Это было первое учтивое столкновение на линии карантина. Эсминец идя рядом сделал множество фотографий танкера, в 09.30Q эти фотографии показали, что судно не несло никакого палубного груза. Ранее она спросила, какие грузы являются запрещенными, и после получения их перечисления сообщила, что она транспортирует только нефть. После этого судну дали идти на Кубу.
В штабе блокады ожидалось, что к точке пересечения первым должно было подойти греческое судно «Sirus», оно идентифицировала себя, объявила свой груз, и просила разрешение пройти на Кубу. Однако первым подходило ливанское торговое судно «Marucla» зафрахтованное СССР. На его перехват были отправлены эсминцы «JohnR. Pierce»DD-753 и «JosephP. KennedyJr»DD-850. Кроме того, американцы готовились к перехвату советского танкера «Грозный» который был в нескольких сотнях миль к северо-востоку от линии блокады. Советский танкер «Грозный» интересовавший американцев был обнаружен ими в 14.59Q в 25-10N, 51-40W самолетом SAC. Его скорость была приблизительно 14-15 узлов, он шел из Одессы на Кубу. По информации его груз был 7200 тонн сырой нефти и 566 тонн жидкого аммиака в 22 цистернах.
Днем эсминец «JohnR. Pierce» обнаружил судно и думал что это «Marucla», но оказалось, это было восточногерманское круизное судно «VolkerfreundSchaft». Эсминец сопровождал лайнер до 22.34Q, когда было принято решение позволить ему пройти. После этого «JohnR. Pierce» присоединился к «Kennedy» для перехвата «Marucla», которое было обнаружено только в 22.45Q.
26 октября в 07.50Q абордажная команда эсминцев «JohnR. Pierce»DD-753 и «JosephP. KennedyJr»DD-850 высадилась на борт ливанского судна «Marucla» в точке 26-16N, 75-24W. Офицер с эсминца «J. P. Kennedy» получил копию грузовой декларации торгового судна и руководил проверкой что реально находится на судне. Груз состоял из серы, асбеста, газетной бумаги, наждачной бумаги, токарных станков и запчасти к автомобилям. На верхних палубах были 12 грузовиков. Абордажная команда оставила судно в 08.20Q, и «Marucla» был отпущен в 10.20Q для следования в Гавану.
Еще три советских судна шедших на Кубу изменили курс и возвращались в свои порты, «Вишневский» (Vishnevsky), «Охотск» (Okhotsk) и «Сергей Боткин» (SergevBotkin).
В течение дня эсминцы «Lawrence»DDG-4 и «MacDonough» DLG-8 искали танкер «Грозный». Танкер имел несколько цилиндрических резервуаров на палубе и объявил, что они содержат аммиак.
В конце дня норвежский танкер «Kattainzhon» был обнаружен у южного побережья Кубы.
В 20.25Q самолет стратегической авиации обнаружил неуловимый танкер «Грозный». Авиация привлекалась для поиска судов «Мир» (Mir), «Карл Маркс» (KarlMarx) и «Беловодск» (Belovodsk). Причем о «Беловодске» сообщали, что он приближается к карантинной зоне с грузом упакованных вертолетов на палубе.
26 октября прошел зону американской блокады и благополучно прибыл в Гавану шведский пароход «Куулангатта» принадлежащий Гетеборгской судоходной компании «Трансатлантик». В столице Кубы разгружаются, кроме того, еще три шведских торговых судна. 26 октября из Хельсингборга на Кубу вышел еще шведский пароход «Альберт Туре» с грузом 150 советских грузовиков и большим количеством консервированных продуктов для детей. Капитаны шведских торговых судов получили указание заявлять американской стороне протест каждый раз в случае задержки или досмотра судна. На 27 октября на Кубу шли с советскими грузами 18 иностранных судов – 6 шведских, 3 норвежских, 3 греческих, 3 ливанских, 1 ФРГ, 1 итальянское и 1 английское.
День 27 октября американцы назовут позже «черной субботой». 27 октября кубинские зенитчики сбили летевший на малой высоте американский истребитель F-104. В этот день впервые нашими силами ПВО на Кубе были включены радиолокационные станции и самостоятельно, без санкции Москвы, был сбит на высоте 20 км самолет-разведчик U-2, который выявил наши позиции и стартовые площадки баллистических ракет средней дальности. После того как сбили U-2 американские «ястребы» потребовали от президента США разрешения начать бомбардировки Кубы. Но президент Дж. Кеннеди не решился начать войну, потому что американцы поняли: воздушного «блицкрига» не получится, так как часть атакующих самолетов будет сбита, а наши ракеты с Кубы взлететь все-таки успеют. Американцы знали, что зенитно-ракетные комплексы С-75 и С-125 способны сбивать их самолеты — носители ядерного оружия. Тем самым США лишились своего главного преимущества над СССР. Правда, обе страны втянулись в довольно изнурительное противостояние создания межконтинентальных ракет и атомных подводных лодок с баллистическими ракетами, но последних инструментов войны в достаточном числе ни у той, ни у другой к Карибскому кризису не было.
В течение 26 и 27 октября подхода советских судов в зону блокады не было, а 28 октября к линии карантина должны были подойти танкер «Грозный» и теплоход «Беловодск», а с 31 октября по 11 ноября ещё 6 судов. Но советские корабли, приблизившись к линии блокады, легли в дрейф в 500 милях от восточной оконечности Кубы.
Кульминация Карибского кризиса, чреватого термоядерной катастрофой, пришлась на 28 октября 1962 г, когда мир висел на волоске. 28 октября 1962 г. министр обороны СССР издал директиву за № 76665, в которой приказал демонтировать стартовые позиции ракет, а 51-ю дивизию в полном составе передислоцировать в Советский Союз.
28 октября танкер «Грозный» находился в дрейфе, за советским траулером «Shkval» следил эсминец «Beale», а суда «Мир», «Карл Маркс» и «Беловодск» подходили к границе блокадной зоны.
29 октябрянапряженностьсталаспадать. Начался демонтаж советских ядерных ракет средней дальности, что не осталось незамеченным американской аэрофоторазведкой. Карибский кризис нашел политическое разрешение.
29 октября в 11.25R временно потерянный советский теплоход «Беловодск» был повторно обнаружен и с 13.00 R за ним шел эсминец «William .C Lawe» dd-763. Это означало что каждое приближающееся к Кубе судно теперь находится под устойчивым наблюдением. Три часа спустя, «Беловодск» достиг карантинной линии и остановился.
Для ведения переговоров в Нью-Йорк был направлен заместитель министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецов. С американской стороны переговоры сначала вел постоянный представитель при ООН А. Стивенсон, а затем сотрудник Госдепартамента Дж. Маккоун. В них принял участие и Генеральный секретарь ООН У Тан, который посетил Кубу 30 и 31 октября 1962 г.
После кризисное урегулирование было сфокусировано на решении трех проблем: оформление гарантий о ненападении на Кубу со стороны США; контроль за выполнением советских обязательств о вывозе «наступательного оружия»; снятие «морского карантина» Кубы.
Одним из условий демонтажа наших ракет на Кубе был демонтаж и вывоз американских ракет с территории Турции из района Инжирлика. Об этом знал адмирал Чурсин, так как этот район представлял исключительную опасность не только для Черноморского флота, но и для всей европейской части государства.
Советские торговые суда, приближаясь к карантинной зоне ложились в дрейф, 31 октября «Kladna и «Карл Маркс» присоединились к теплоходу «Беловодск» и танкеру «Грозный».