К моменту образования Китайской Народной Республики вопрос о линии
прохождения границы между СССР и Китаем на официальном уровне не
ставился. В соответствии с договором о дружбе союзе, взаимной помощи
(1950г.) советско-китайская граница до начала ревизии двусторонних
отношений была границей добрососедства, где между населением
пограничных районов поддерживались активные связи, велась оживленная
торговля, был налажен культурный обмен. Были заключены соглашения о
сотрудничестве в целом ряде пограничных областей, среди которых
"Соглашение о порядке плавания по пограничным рекам Амур, Уссури,
Аргунь, Сунгача, и оз. Ханка и об установлении судоходной обстановки на
этих водных путях" (1951г.), о лесоводстве, о совместной борьбе с
лесными пожарами в пограничных районах и т.д. В рамках этих соглашений
фактически охраняемая линия границы сомнению не подвергалась.
В начале 50-х гг. СССР передал КНР топографические карты с
обозначением всей линии границы. С китайской стороны каких-либо
замечаний по поводу линии проведения границы не последовало. В годы,
когда советско-китайские отношения находились на подъеме, а
экономическое становление и безопасность Китая в немалой степени
зависли от СССР, вопросы границы на официальном уровне не поднимались.
Но уже со второй половины 50-х гг. начали появляться трудности во
взаимоотношениях СССР и КНР. В 1957г. под девизом маоистской кампании
"пусть расцветает сто цветов, и соперничают сто школ" звучало
недовольство политикой СССР в отношении Китая, в том числе в форме
претензий на определенные участки, находившиеся под юрисдикцией СССР.
Интересен тот факт, что в целом позиции кругов, мнение которых
расходилось с официальной политикой КПК, подверглись существенной
критике, но их видение территориально-пограничной проблемы затронуто не
было.
Еще одним свидетельством наличия расхождений в пограничном вопросе
стала, так называемая, "картографическая агрессия", проводившаяся уже в
50-х гг. В картах, учебниках и атласах в границы Китая входят
территории, находящиеся под фактической юрисдикцией СССР и других
стран. В "Атласе провинций КНР", который вышел в Пекине в 1953 г. как
китайские территории были обозначены участок на Памире и несколько
районов на восточном участке, в том числе два острова у Хабаровска.
В 1956-1959гг. учащаются случаи нарушения границы китайскими
гражданами, но тогда эти вопросы решались успешно на уровне местных
властей. Общий тон двусторонних отношений оставался благожелательным.
В середине 50-х гг. СССР предложил Китаю урегулировать пограничные
вопросы. Однако в связи с событиями в Польше и Венгрии эта инициатива
не получила развития.
До 1960 г. вопрос о границе на межгосударственном уровне больше не
поднимался. Однако в момент, когда вопрос о советско-китайской границе
вновь встал на повестку дня, отношения двух стран уже не носили столь
гладкий характер. В конце 50-х, начале 60-х гг. возникает целый ряд
предпосылок для ухудшения отношений СССР и Китая.
Односторонние военно-политические акции Китая, совершенные
без консультаций с СССР, ставили Советский Союз как союзника КНР в
весьма сложное положение. К таким действиям в первую очередь можно
отнести провокацию в отношении Индии (1959г) и инцидент в тайваньском
проливе (1958). В этот же период усиливается стремление Китая обрести
лидирующее место в международном коммунистическом и рабочем движении, а
также избавиться от опеки КПСС.
К тому же, начиная с ХХ съезда КПСС (1956) между двумя странами
стали нарастать и идеологические расхождения. Позднее, на их основе КПК
обвинила КПСС в ревизионизме и реставрации капиталистических отношений.
Негативно китайским руководством было воспринято осуждение культа
личности Сталина. Личная неприязнь между Хрущевым Н.С. и Мао Цзэдуном
тоже сыграла свою роль в ухудшении двусторонних отношений.
Некоторыми зарубежными авторами отмечается недовольство китайского
руководства советским влиянием в Манчжурии и особенно в Синьцзяне.
Напомним, что одним из первых результатов разгорающегося конфликта
между КПСС и КПК стал неожиданный отзыв советских специалистов из Китая
в 1960 г. Почти одновременно произошел первый эпизод на границе,
который показал наличие разногласий между СССР и Китаем в вопросе о
линии прохождения границы и принадлежности тех или иных участков. Речь
идет об инциденте 1960 г., когда китайские скотоводы производили выпас
скота на территории находящейся под советской юрисдикцией, в районе
перевала Буз-Айгыр в Киргизии. Когда прибыли советские пограничники
пастухи заявили, что находятся на территории Китайской Народной
Республики. Позже выяснилось, что они действовали по директиве властей
своей провинции.
По этому поводу министерства иностранных дел Китая и СССР
направили друг другу несколько нот и сделали устные заявления, в
которых впервые со времени образования КНР на официальном,
дипломатическом уровне обнаружилось различное понимание линии
прохождения границы с Советским Союзом. Стороны так и не пришли к
согласию, но в 1960 г. на пресс конференции в Катманду Чжоу Эньлай на
вопрос о наличии не установленных участков на советско-китайской
границе ответил следующее: "На картах есть незначительные расхождения…
мирно решить очень легко".
Тем не менее, с осени 1960 г. начались систематические выходы
китайских граждан на острова на пограничных реках Дальнего Востока,
находящиеся под советским контролем, с целью ведения хозяйственной
деятельности (покос травы, сбор хвороста). Советским пограничникам они
заявляли, что находятся на китайской территории. Изменилась реакция
советских пограничников на инциденты. Если ранее они игнорировали
промыслы китайских крестьян на ряде территорий, находящихся под
советской юрисдикцией, то, начиная с 1960 г. старались пресекать
нарушения. Следует отметить, что в ходе демаркации границы в 80-90-е
гг. большинство этих островов, в том числе о. Даманский, на законных
основаниях перешли к КНР.
В сложившейся обстановке Президиум ЦК КПСС принял решение о
создании межведомственной комиссии из специалистов МИД, КГБ и
Министерства Обороны, в задачу которой входило подбор и изучение
договорных актов по границе с КНР. Комиссия выявила 13 участков, где на
картах сторон имелись расхождения и 12, где не было проведено
распределение островов.
Сама пограничная линия не имела четкого обозначения на местности,
т.к. из 141 погран знака в первоначальном виде сохранилось 40, в
разрушенном состоянии находились 77, 24 отсутствовали вообще. Также
отмечалось, что описание границы в договорных актах часто носит общий
характер, а многие договорные карты составлены в мелком масштабе на
примитивном уровне. В целом, по заключению комиссии отмечалось, что вся
пограничная линия с КНР, кроме участка на Памире южнее перевала
Уз-Бель, определена договорами. В случае проведения пограничных
переговоров комиссия предлагала проводить границу не по берегам рек, а
по линии середины главного фарватера на судоходных реках и по линии
середины реки на несудоходных реках, а не как она была обозначена
красной линией на карте, приложенной к Пекинскому договору, по которой
граница шла по китайскому берегу.
Систематические нарушения китайскими гражданами охраняемой линии
границы в 1960-х годах и демонстративное ведение хозяйственной
деятельности, вероятно, имели целью закрепить на практике, так
называемое, "существующее положение". Причем статистика нарушений
показывала, что с 1960 по 1964 годы их количество быстро росло, а во
второй половине 60-х инциденты стали носить более острый характер.
Таким образом, в 1960 г. количество нарушений было около 100, в
1962 уже около 5 тыс. В 1963 более 100 тыс. китайских гражданских и
военных приняли участие в незаконном пересечении советско-китайской
границе.
В условиях ухудшения обстановки на советско-китайской границе не
прекращался обмен нотами и устными заявлениями, в которых стороны
постоянно обвиняли друг друга. Советская сторона выражала свое
недовольство по поводу нарушения китайскими гражданами границы, в
китайских документах, как правило, говорилось, что советские
пограничники не допускают ведения хозяйственной деятельности, там, где
она велась ранее или заявляли о принадлежности того или иного участка к
территории к КНР. Несмотря, на рост количества инцидентов на границы,
до широкой огласки дело не доводилось. Отношения Советского Союза и
Китая пока что, тоже не перешли от полемики к открытой конфронтации. Об
этом говорят обзоры китайской и советской центральной прессы за
1962-1963 гг.
В 1963 г. стороны условились провести консультации по уточнению
пограничной линии. Они начались 25 февраля 1964г. Переговоры
проводились на уровне заместителей министров иностранных дел. Во главе
советской делегации стоял генерал-полковником Зырянов П.И., командующий
погранвойсками страны. Китайскую делегацию возглавлял и.о. заведующего
отделом МИД КНР Цзэн Юнцюань. Переговоры продолжались до 22 августа
того же года. В ходе встречи выявились различные подходы сторон к
проблеме пограничного урегулирования.
Китайская позиция на переговорах сводилась к трем пунктам, на которых неизменно настаивала китайская сторона:
- Основой для переговоров должны служить только договоры.
- На переговорах должна быть рассмотрена вся граница, а не только ее отдельные участки.
- В результате переговоров должен быть заключен новый договор со
ссылкой на существующие договоры, которые следует квалифицировать как
неравноправные.
Против первого пункта советская сторона принципиальных возражений
не имела. Более того, на фоне китайских заявлений о наличии большого
реестра это положение имело определенную ценность. В подтверждение
этого приведем слова главы советской делегации Зырянова П.И.: "…мы
говорим, что нынешняя граница сложилась исторически и закреплена самой
жизнью, а договоры о границе являются основой – и это, по существу,
признается и китайской стороной – для определения прохождения
советско-китайской пограничной линии".
Необходимо отметить, что в данной формулировке имелся определенный
подтекст. Дело в том, что, несмотря, на результаты работы
межведомственной комиссии, говоривших о возможности передачи КНР
отдельных участков, оставались весьма обширные участки (Памир), не
включенные в договоры, но освоенные Советским Союзом и находившиеся под
юрисдикцией СССР продолжительное время. Переход, этих участков к КНР
был бы весьма чувствительным для Советского Союза в политическом плане
и мог получить нежелательный местный резонанс. Поэтому в словах
Зырянова П.И. упор делался на то, что "граница сложилась исторически и
закреплена самой жизнью".
Китайцы
довольно остро отреагировали на тактику подобного рода. Ими выражалось
недоумение по поводу того, как определялась историческая линия границы:
"Что вы подразумеваете под исторически сложившейся пограничной линией?
Имеете ли вы в виду линию сложившуюся в ХУ11 или ХУ111 веке, или же
линию сложившуюся за минуту до вашего выступления?". Глава китайской
делегации Цзэн Юнцюань так прокомментировал ее: "На тех участках, где
вы не перешли определенной договорами пограничной линии, вы, видимо, не
будете возражать против того, чтобы действовать в соответствии с
договорами, а на тех участках, где вы перешли определенную договорами
пограничную линию, вы будете настаивать на том, чтобы вопрос разрешался
в соответствии с "фактически охраняемой линией". По его же словам
"фактически охраняемая, исторически сложившаяся линия границы"
появилась, когда на границе Китая и СССР было не многим более 200
пограничников КНР и советская сторона посылала войска куда
заблагорассудится.
При этом китайская сторона делала акцент на том, что, отказываясь
от "большого реестра" должна вернуть обратно, то, что было "захвачено"
Россией и Советским Союзом сверх него. Звучало это следующим образом:
"Вы должны знать, что мы не требуем от вас отказаться от 1540 тыс. кв.
км китайской территории, отторгнутой царской Россией. Мы проявили
максимум великодушия и доброй воли. Помимо этой отторгнутой от Китая
территории, вам никак не удастся больше захватить ни пяди китайской
территории".
Китайская сторона, к тому же, настаивала на признании
русско-китайских договоров, определявших границу неравноправными.
Указывалось, что эти договора были заключены в период слабости Китая и
по их итогам было отвергнуто более 1500 тыс. кв. км. китайской
территории в пользу России, в том числе 1 млн. кв. км. в Приморье и
Приамурье и 0,5 млн. кв. км. в Средней Азии. Так, по Айгуньскому
договору к России перешло 600 тыс. кв. км., по Пекинскому 400 тыс. кв.
км., по Чугучакскому более 440 тыс. кв. км., по Петербургскому более 70
тыс. кв. км. Китайская сторона также настаивала на том, что в 1920-е
гг. Советская Россия отказалась от всех неравноправных договоров, а
поскольку договора о границе с Россией рассматривались в КНР именно как
неравноправные, то китайская делегация не раз заявляла, что вправе
признать их ничтожность.
При этом оговаривалось, что признание договоров неравноправными не
приведет к новым территориальным притязаниям. Однако советские эксперты
увидели в таком предложении ловушку. Китайцами не раз подчеркивалось,
что хотя договоры и носят неравноправный характер, но, учитывая
характер отношений между социалистическими государствами, Китай не
станет требовать возврата этих земель, а лишь добивается признания
"неравноправности" русско-китайских договоров. Проблема заключалось в
том, что Китай мог в будущем объявить Советский Союз несоциалистическим
государством, что через некоторое время и произошло, и поэтому признать
договоры ничтожными и, таким образом, поднять вопрос о принадлежности
1500 тыс. кв. км.
По вопросу о "неравноправности" русско-китайских договоров, обе
делегации неоднократно втягивались в неоправданную полемику, что
отнимало много времени и не приносило практических результатов.
Закономерно, что в итоге советская сторона отвергла этот пункт.
Тем не менее, базой для переговоров китайцы готовы были признать
русско-китайские договоры Х1Х века. Но при этом они утверждали, что
Советский Союз не соблюдает и эти договора и "вгрызается" в китайскую
территорию.
Китайская сторона настаивала на том, чтобы Советский Союз
признал спорные районы, и требовала по их обозначении вывести оттуда
войска, в том числе и пограничные. Общая площадь "спорных районов"
составляла примерно 40 тыс. кв. км., в т.ч. 28 тыс. кв. км. на Памире.
Суммарная длинна «спорных» участков пограничной линии превышала
половину длины границы СССР и КНР и в основном проходила по рекам Амур
и Уссури. Представители СССР утверждали, что речь может идти лишь об
уточнении линии прохождения границы (демаркации) на некоторых участках
и не признавали наличия "спорных районов".
В ходе переговоров была возможность достигнуть определенного
компромисса по восточному участку границы, протяженностью в 4200 км.,
но за исключением вопроса двух островов (Большой Уссурийский и
Тарабаров). В апреле 1964 г. стороны обменялись топографическими
картами с обозначением своего понимания линии границы и создали рабочую
группу, после чего приступили непосредственно к рассмотрению линии
границы. В результате изучения китайских карт и сопоставления их с
советскими было установлено, что в нанесении линии границы на этих
картах имеются расхождения на 22 участках, из которых 17 расположены на
западной части советско-китайской границы (ныне среднеазиатские
республики бывшего СССР) и 5 участков - на восточной части границы. Эти
участки примерно совпадали с участками, которые указывала в своей
записке межведомственная комиссия 1960 г. На китайских картах были
обозначены еще 3 участка, которые в материалах комиссии не
фигурировали, в том числе довольно большой участок в районе перевала
Бедель (Киргизия), а также острова у Хабаровска. Наибольшие расхождения
были выявлены по Памирскому участку.
По итогам рассмотрения карт в Москве был сделан вывод о
возможности проведения переговоров не по отдельным участкам, как это
предполагалось ранее, а по всей границе, как настаивала китайская
делегация. Такой подход стал возможен, поскольку на большей части
протяжения пограничной линии жизненно важных расхождений граница не
имела. По наиболее протяженной линии, требовавшей уточнения – речная
граница на Дальнем Востоке, у сторон было одинаковое понимание того,
что граница должна была проходить по главному фарватеру. В связи с этим
делегации было дано дополнительное указание подтвердить линию
прохождения границы на участках, где стороны понимают ее одинаково. В
рамках такого подхода стороны смогли придти к взаимопониманию по всему
восточному участку границы, за исключением вопроса о протоке
Казакевичева.
Когда советской делегацией было предложено зафиксировать
результаты уточнения границы на восточном участке, оставляя на потом
решение вопроса о протоке Казакевичева, китайская сторона была согласна
на такой вариант. Однако в данном вопросе принципиальность проявило
советское руководство. Генеральный секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев,
настаивал на позиции "либо все, либо ничего".
Не способствовало достижению согласия и заявление Мао,
прозвучавшее во время переговоров в открытой печати о территориальном
реестре в 1,5 млн. кв. км.
В результате консультаций никаких договоренностей достигнуто не
было. После их окончания, которые так и не продолжились, пограничные
инциденты возобновились. С октября 1964г. по март 1965г.
советско-китайская граница нарушалась 36 раз с участием 150 китайских
гражданских лиц и военнослужащих, а за 15 дней апреля 1965г. граница
нарушалась 12 раз с участием более 500 китайских гражданских и
военнослужащих. Число нарушений советско-китайской границы в 1967г.
отмечалось примерно 2 тыс. раз. В разгар культурной революции 1966-1969
китайские пограничники и отряды хунвэйбинов таранили советские
сторожевые суда, пытались захватить патрули, устраивали драки с
советскими пограничниками.
По некоторым китайским данным, с 15 октября 1964 г. по 15 марта
1969 г. количество пограничных конфликтов составило 4189 случаев. При
этом, нарушения границы с китайской стороны носили, как правило,
провокационный и хорошо организованный характер. Китайские лидеры
открыто заявляли о возможности начала военных действий. В китайской
прессе продолжалась критика советского руководства. Нападкам
подвергалась вся внутренняя и внешняя политика Советского Союза,
которая определялась как политика ревизионизма, гегемонизма и
социал-империализма, ставилась в один ряд с американским империализмом.
Любые действия СССР на международной арене, освещенные в китайской
прессе, подвергался серии жестких нападок, и рассматривались как
враждебные КНР.
Напряженность усиливалась еще и потому, что ряд островов на реке
Уссури, находившихся на китайской стороне главного фарватера были под
фактическим контролем советских пограничных войск, а китайская сторона,
утверждая их принадлежность к КНР, обозначала на них свое присутствие
демонстративным ведением хозяйственной деятельности и присутствием там
своих пограничных патрулей. Советская сторона довольно часто
мотивировала свое присутствие на китайской стороне фарватера наличием
"красной линии" на карте Пекинского договоров о границе 1860 г., где
она обозначала линию прохождения границы и на речных участках и шла по
китайскому берегу. К тому же, пока не было достигнуто официальной
договоренности и не была произведена делимитация, СССР продолжал
распространять свою юрисдикцию на "исторически сложившуюся и фактически
охраняемую" линию границы
Вообще, с началом культурной революции отношения двух государств
приобрели характер, редко встречавшийся до этого в практике
международных отношений. Провокации против СССР случались не только на
границе. Имели место незаконные задержания советских судов гражданских
судов "Свирск" и "Комсомолец Украины", провокации китайских граждан на
Красной площади и у американского посольства в Москве, а также у
советского посольства в Пекине.
В сравнении с 50-ми годами двумя существенными особенностями
обстановки на границе в 60-х гг. стали, во-первых, военное
строительство, во-вторых, непрекращающиеся инциденты.
Пиком конфронтации стал 1969г. Начиная со 2 марта на реке Уссури
на острове Даманский (Чжэньбаодао) происходили столкновения между
советскими пограничниками и китайскими военнослужащими. До этого
столкновения советских и китайских пограничников также имели место,
однако, они редко переходили пределы рукопашного боя и не приводили к
человеческим жертвам. Но в ходе боёв 2 марта 31 советский пограничник
погиб, а 14 человек получили ранения. С китайской стороны в данной
акции приняло участие приблизительно 300 человек. Имело место
применение артиллерии и минометов, а также крупнокалиберных пулеметов и
противотанковых орудий. Китайские вооруженные силы также понесли
большие потери. Боевые действия продолжились 14-15 марта. Только после
применения советской стороной систем залпового огня "Град", которые
накрыли китайскую территорию на 20 кв. км. в глубину и нанесли
серьезные потери китайским вооруженным силам столкновения на о.
Даманском прекратились. На ноты протеста и Заявление советского
правительства руководство КНР отвечало в обычном стиле, что СССР должен
признать неравноправный характер договоров, определяющих границу между
СССР и КНР и, называли СССР агрессором "посягнувшим" на китайскую
территорию. Участники боев с китайской стороны на родине
рассматривались как герои.
Следует отметить, что формально китайская сторона имела веские
основания претендовать на о. Даманский (Чжэньбаодао) и ряд других
островов, т.к. они находились по китайскую сторону главного фарватера,
который, согласно нормам международного права, принимается за линию
границы на пограничных реках. Однако китайской стороне было известно,
что этот и другие острова много лет находятся под юрисдикцией СССР.
Известно китайской стороне было и то, что Советский Союз, в принципе,
не возражает против передачи этих островов Китаю. Как показали
дальнейшие переговоры, вопрос о принадлежности островов был решаем, а в
условиях противостояния действия КНР в отношение этих островов были
направлены на обострение ситуации и могут рассматриваться как
провокационные, что свидетельствует о том, что инициатором
кровопролития явилась китайская сторона.
Относительно событий на о. Даманский существует версия, что они
были намеренно спровоцированы китайскими вооруженными силами по
предписанию Линь Бяо, для того чтобы укрепить его позиции на 1Х съезде
и повысить роль НОАК в китайской политике.
29 марта советское правительство сделало заявление, выдержанное в
жестком тоне, в котором предлагало возобновить переговоры, начатые в
1964 г. В данном документе руководству КНР предлагалось воздерживаться
от действий на границе, могущих вызвать осложнения, решать возникшие
разногласия в спокойной обстановке. В заключение отмечалось, что
"попытки поговорить с Советским Союзом, с советским народом языком
оружия, встретят твердый отпор". На IХ съезде КПК в своем выступлении
маршал Линь Бяо говорил, что предложения советского правительства от 29
марта будут рассмотрены и на них будет дан ответ. Вместе с тем,
говорилось, что "Наша партия и правительство (КПК) всегда выступали и
выступают за разрешение этих вопросов через дипломатические каналы
путем переговоров, с тем, чтобы разрешить их на справедливых и
рациональных началах". 11 апреля МИД СССР вновь направил МИД КНР ноту,
в которой было предложено возобновить консультации между полномочными
представителями правительств КНР и СССР "в … самое ближайшее время".
Ответ был получен в мае 1969 г. В нем вновь содержались утверждения о
том, что о. Даманский (Чжэньбао дао) является китайской территорией, а
инциденты на Уссури были преднамеренно спровоцированы советской
стороной. При этом подтверждалось, что КНР выступает против применения
военной силы, а о месте и дате переговоров предлагалось договориться по
средствам дипломатических каналов. Эти советские и китайские заявления
свидетельствовали, что обе стороны пытались выставить себя в роли жертв
агрессии и снять с себя ответственность за кровопролитие.
При формальной готовности возобновить переговорный процесс и
снизить уровень напряженности, инциденты на границы не прекращались до
конца лета 1969 г., а выступления на партийных заседаниях и в прессе
обеих стран звучали все жестче. За июль и первую половину августа
произошло более 488 случаев нарушения границы и вооруженных инцидентов
с участием 2,5 тыс. китайских граждан. 8 июля китайские пограничники
атаковали советских речников на о. Гольдинский. 13 августа в Казахской
ССР в Семипалатинской области в районе озера Жаланашколь произошел
крупнейший после мартовских событий вооруженный инцидент с жертвами с
обеих сторон. Только после этого сторонам удалось договориться о
встрече на достаточно высоком уровне.
11 сентября 1969 г. КНР посетил глава советского правительства
Косыгин А.Н., встретившись с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем.
Результатом "встречи в аэропорту" стала договоренность о дальнейшем
ведении переговоров о границе, начиная с 19 октября 1969г., а также об
осуществлении ряда мер с целью нормализации обстановки на границе. В
ходе беседы, продолжавшейся 3,5 часа, были также обсуждены вопросы об
обмене послами (вместо временных поверенных в делах), об активизации
торговых отношений и о нормализации межгосударственных отношений.
Главы правительств также пришли к согласию, что во время переговоров следует исключить всякую угрозу применения силы.
В результате советским пограничникам было дано указание охранять
границы на реках до середины фарватера. Им также вменялось поддерживать
нормальные отношения с пограничными войсками и властями КНР;
рассматривать все пограничные вопросы путем консультаций в духе
доброжелательности и учитывая взаимные интересы населения пограничных
районов обеих стран в области хозяйственной деятельности.
Несмотря на то, что обстановка на границе стабилизировалась,
существенного прогресса в отношениях между двумя государствами
достигнуто не было, а вопросы пограничного урегулирования так и
остались открытыми.
